Он в мире первом смотрел телевизор, читал Кастанеду, сушил носки,

И пес одиночества рвал его горло тупыми клыками хмельной тоски.

А в мире втором мотыльки и звезды хрустели, как сахар под сапогом,

И смысла не было, не было - ни в том, ни в другом.

А в мире третьем он стиснул зубы, подался в сталкеры мертвых зон,

Сдирал дымящийся полушубок, пройдя сквозь огненный горизонт,

Ввалившись в прокуренное зимовье, рычал из спутанной бороды,

Что смысла не было, бля, не было, туды-растуды.



Припев:



И только Солнце снова будило его, дыша в висок,

Шептало: "Вставай, ведь такова твоя функция

Во всех попутных мирах, где горит мое колесо,

До поры, пока не вытек бензин!"





Потом подчинялся иным законам, узнавши, как, и узнавши, где,

Становился легким и незнакомым, трехпалым листиком на воде,

Слетал, планируя на поверхность, и было пофиг, куда снесет,

И смысла не было, не было, не было - и все.

А небо скрипело, кричало: "Где ты?! Идешь ко дну ли, бредешь ли вброд?"

Неадекватный клинок победы был злым и кислым, как электрод,

Когда, посвящая Атланта в лорды, ложился на каменное плечо,

А смысла не было, не было, не было ни в чем.



Припев.



Эй вы, подземные виноделы, залейте в череп бокал вина,

Эпоха кончилась, просвистела - кому хана, кому мать родна,

Края пергаментной Ойкумены свернулись в трубочку на огне,

А смысла не было, не было ни в ней, ни извне.

Гадал он: "Да что ж это в самом деле? Неужто и вправду порвалась нить?

Неужто мои батарейки сели, неужто нечем их заменить?

Неужто осталось стоять у дороги и удивляться, как идиот,

Что смысла не было, не было, а поезд идет."



Припев.